В результате непрерывных усилий и лоббистской работы депутатов в парламенте (и женщин, и мужчин) в 2000 году была установлена 30-процентня квота для женщин, выдвигаемых от политической партии. Отныне партии Южной Кореи, участвующие в выборах в национальный парламент и законодательные собрания провинциального и муниципального уровней, в соответствии с Законом о политических партиях обязаны включать в свой список кандидатов 30% женщин. Позже квоту увеличили до 50%, а также ввели требование к списку кандидатов от политических партий на выборах провинциального уровня: каждая вторая фамилия в нем должна принадлежать женщине, в противном случае женщин можно поставить в конце списка, и при распределении мест они могут не войти в представительный орган власти. (Такая практика существует в ряде стран, где применяются квоты на выборах по пропорциональной системе.)
С 2010 года стали действовать квоты на выборах в одномандатных округах. Согласно Закону о выборах государственных служащих политические партии, участвующие в выборах провинциального, муниципального уровней или в выборах в национальный парламент, в одномандатных округах должны выдвинуть не менее 1 женщины, в противном случае ни один из их кандидатов не будет зарегистрирован.
В Южной Корее действует мажоритарно-пропорциональная система выборов. В парламент, например, по одномандатным округам избирается гораздо больше депутатов (253 из 300), чем по партийному списку. Так что введенные квоты не могли кардинально изменить ситуацию с представительством женщин в законодательной власти. Тем не менее по сравнению с выборами 1996 года число женщин-депутатов в парламенте 16-го созыва (2000 год) возросло почти вдвое — около 6% против 3%, а в 2016 году в парламенте 20-го созыва достигло уже 17%.
Важно, что постоянно росло число женщин-кандидатов, баллотирующихся в одномандатных округах, на которые квоты изначально не распространялись. Если в 2000 году доля таких кандидатов составляла немногим более 3%, то в 2008 году — уже почти 12%, при этом вдвое выросла их избираемость. На последних выборах в парламент в 2016 году женщин в одномандатных округах было выдвинуто около 11%, то есть даже меньше, чем в 2008-м, но избираемость увеличилась в два раза — 10,2% против 5,7%. Значительный рост избираемости женщин наблюдается и на выборах в собрания муниципального уровня (город, уезд, район). Так, в 2014 году женщины составляли уже четверть депутатов муниципальных собраний, притом что еще в 2002 году их было чуть больше 2%.
Чтобы стимулировать политические партии выдвигать как можно больше женщин в одномандатных округах, правительство приняло закон, по которому партии, выдвинувшие на этом уровне более 30% женщин, получали от государства дополнительное финансирование на предвыборную кампанию. Мягче стали условия для дополнительного финансирования государством кандидатов-женщин: сейчас политической партии достаточно выдвинуть более пяти женщин на выборах в одномандатных округах по всей стране, чтобы получить финансовую помощь.
Кто-то может сказать, что представленные цифры вряд ли могут свидетельствовать о расширении политического влияния женщин в Республике Корея. Однако совершенно бессмысленно противопоставлять «количество» «качеству» — это взаимосвязанные явления. Введение квот для женщин в Южной Корее было бы невозможно без активной поддержки со стороны ведущих политических партий и женских общественно-политических организаций. Квоты были введены тогда, когда в обществе уже произошли определенные ценностные изменения: претензии женщин на равное представительство с мужчинами во власти перестали восприниматься как проявление у них психического заболевания или интеллектуального отклонения. Чем больше женщин стало выдвигаться на выборах, тем выше становилась их избираемость, а вместе с тем и их конкурентоспособность. В условиях сравнительно высокой прозрачности корейских выборов, их демократичности женщины могут составить серьезную конкуренцию кандидатам-мужчинам.
Их шансы на победу в конечном счете уже определяются не столько гендером, сколько партийной принадлежностью, регионализмом и личной биографией. До введения квот было иначе. Они, таким образом, внесли свой вклад в формирование корейских женщин как равноправных мужчинам субъектов «политического поля», способных принимать государственные решения и нести за них ответственность.
С точки зрения роста политического влияния женщин внутри партий довольно символичным является избрание Чху Ми Э лидером Совместной демократической партии, ведущей политической силы Южной Кореи, Сим Сан Чжон — лидером Партии справедливости, выдвинувшей ее кандидатуру на президентских выборах 2016 [ и 2021, примечание редакции] годах. Обе женщины являются депутатами Национального собрания, самостоятельными фигурами в современной южнокорейской политике. Хотя еще рано говорить о 30-процентном представительстве женщин в политических институтах страны, механизм расширения политического участия корейских женщин посредством квот оказался достаточным эффективным.
Наталья Ким / Forbes
Теперь, при новом президенте Кореи Юн Сок Ёле эти квоты, а также региональные квоты могут быть отмененены.
Новости в Телеграм
